«АНТИСЕМИТИЗМ НЕИЗЛЕЧИМ»
— Насколько я понимаю, ваша пьеса «Хэппи-энд» тоже о судьбе еврейского народа?
— Моя пьеса о Холокосте в преддверии Холокоста. Действие разворачивается в начале 30-х годов прошлого века. Если помните, процесс прихода Гитлера к власти занял некоторое время. Прошло несколько месяцев, прежде чем он победил на выборах и возглавил страну. Действие пьесы происходит как раз в этот промежуток времени. Это история о способности или неспособности евреев понимать происходящее, правильно интерпретировать, оценивать опасность. В центре сюжета еврейская семья: муж, жена и их сын. И главный вопрос, который перед ними стоит, — следует ли им покинуть Берлин. Зрители в зале прекрасно знают, что будет дальше. Но они — нет. Они ничего не знают о грядущем Холокосте и, как многие евреи того времени, которые решили не уезжать, недооценивают опасность. И дело не в том, что герои слепы. Они прекрасно видят все, что происходит. Но тут возникает проблема интерпретации, понимания реальности. Это история о соблазне не замечать опасность. Я бы сказал, что еврейский народ вообще на протяжении всей своей истории плохо понимает, что вокруг него происходит. Думает, что понимает. Но на самом деле — нет. Мы почему-то гораздо более слепы (политически, я имею в виду), чем другие народы.
— Почему?
— Возможно, потому что мы не до конца интегрированы в политические системы стран, в которых нам приходилось жить.
— Но ведь в Германии как раз перед Второй мировой евреи были очень интегрированы и в политические, и в экономические процессы, происходившие в стране.
— Да, и сегодня тоже интегрированы. И в Америке, и в Европе. Но это совершенно не значит, что они видят те силы, которые управляют народами, политикой. Политикой движут желания людей. А мы не понимаем, чем руководствуются народы, которые нас окружают.
— И как же видят ситуацию ваши герои?
— Очень по-разному. Муж интеллектуализирует происходящее. Он очень логично рассуждает, все, что он говорит, кажется разумным и верным. Но мы-то знаем, что он не прав, что в конечном итоге все совсем не так, как ему видится. А жена многое видит, но не хочет в это верить. Она пытается втиснуть реальность в свое о ней представление, изменить ее. Отчасти в этом смысле она похожа на евреев в России, которые поддержали коммунизм. Они решили, что советский строй — это возможность избавиться от антисемитизма. Поэтому евреи так активно участвовали в коммунистическом движении. Старались заставить человечество чувствовать иначе. А человечество так чувствовать просто не может.
— А как видит происходящее их сын?
— Ему всего семнадцать лет. И в глубине души он все прекрасно понимает, ничего не интерпретирует и не пытается придумать реальность — просто видит все как есть. Но до конца пьесы так и непонятно, что же они решат — покинуть Германию или остаться, хотя вокруг происходят страшные вещи, на которые становится все сложнее закрывать глаза. Однако эти плохие вещи происходят постепенно, и люди успевают к ним привыкнуть, адаптироваться.
( Далее!Collapse )
